— Если не на аборт, куда ты меня везёшь? — задала первый по важности вопрос, хотя вопросов для Бычка у меня была куча.

Я всё ещё не могла поверить, что отец моего ребёнка он. Даже в страшном сне не могла себе представить, что я?! С Бычком?! Хотя должна признать, от этой мысли меня не тошнило. Что греха таить? Симпатичный он и его кандидатура уж лучше, чем грузчик Равшан или кто-то непонятный.

— Домой. Мы же решили пожениться, у нас же будет ребёнок. — с сарказмом ответил Андрей, резко со злостью стартуя с места.

— Что за бред? Я не собираюсь за тебя замуж, я, вообще, неуверена что ты отец ребёнка.

— Даже так? Что тогда это было? Папа мы с Андрюшей решили пожениться, ты скоро станешь дедушкой. — он, передразнил меня так мерзко кривляясь, как я уж точно не разговариваю.

— Это чистая импровизация, я шла сказать отцу, тут ты под руку попался. Я так сделала, дабы избежать весь спектр его гнева. Я не могла, с тобой. Ты меня раздражаешь. Как я могла с тобой переспать?! — я аж зачесалась, потому что представила всё это и поняла, что да.

Могла. Просто раньше об этом не думала и не представляла.

— С желанием Рагозина. С большим желанием. Как кошка мартовская на меня накинулась, и тебе ещё трёх раз мало было, просила четвёртый. Но мне что-то плохо стало. Ты так расстроилась. Что реально ничего не помнишь? Какой, кстати, срок? — Андрей смерил меня серьёзным взглядом, задавая последний вопрос, и вперил свой взгляд в мой плоский живот.

— Восемь недель. — шепнула, опешив от его рассказа о том, как я на него кидалась, да ещё с желанием и просила четвёртый раз.

Я ведь этого не помню совсем, последнее, что осталось в памяти с Новогоднего корпоратива, это фаер шоу, и то как Надька из аналитического отдела себе волосы опалила.

— Ну-у-у. — протянул Андрей, — Тогда я точно не отец. — он так облегчённо вздохнул, и, кажется, начал искать место для разворота, чтоб ехать обратно в город.

— Восемь акушерских недель. Эмбриональных шесть. — убито произнесла я, понимая, что похоже, он реально папаша моего малыша.

Разревелась тут же. То ли от радости, то ли от горя. Какой-то ужас, в общем, всё так навалилось.

— Сырость терпеть не могу! — рявкнул Андрей, протягивая мне пачку бумажных платочков.

От этого разревелась ещё сильней, так жалко себя было, а эта скотина чёрствая только музыку погромче сделала.

Андрей меня всё же привёз в свой дом, который больше напоминал дачу хотя отопление было не печное и вода имелась, ремонт довольно современный, но домик находился в дачном кооперативе Исток. Участок был не просто большой, а огромный, при этом слышно было даже в доме, как у кого-то из соседей орут гуси.

Ребёнку тут должно быть хорошо. От города далеко и воздух чистый. Мне понравилось его жилище. Я почему-то всегда думала, что Андрей живёт в какой-нибудь холостяцкой квартирке, больше напоминающей офис, где вместо штор на окнах жалюзи и потолок подвесной как на работе. Но ничего подобного. Милая, домашняя обстановка. Шторки на окнах, потолки даже не натяжные. Были, конечно, и минусы, дому явно не хватало женской руки хозяйки.

Бычок скинул ботинки и начал показывать мне что где, открывая двери на первом этаже и указывая направления на втором. Андрей торопился, явно собираясь оставить меня одну в своём доме.

— Ну вот, обживайся. Там гостиная, телек, кухня тут, ванных комнаты две, одна — вот тут, другая на втором этаже. Разберёшься. Времени теперь у тебя будет много, ты с сегодняшнего дня домохозяйка. — серьёзно отрезал Андрей, при этом не скрывая циничной радости в виде резко выскочившей улыбки в конце речи.

Он был в курсе того, с каким я трудом прорвалась в ряды папиных сотрудников. Я, конечно, внутри кипела от негодования, хотелось сказать, что уволить беременную права он не имеет, и поугражать трудовой инспекцией, но это было для Бычка ожидаемо. Поэтому я безразлично пожала плечами.

— Хорошо. — сама в уме душила его галстуком со всей ответственностью и энтузиазмом.

Он недовольно-удивленно хмыкнул и продолжил свой уничижительный ликбез.

— Надеюсь, ты мне кухню хотя бы не спалишь. Яичницу, ты в состоянии пожарить Рагозина? — спросил с нескрываемым скепсисом и сомнением.

И опять хотелось отбить его издёвку напоминанием о том, как он не раз за обе щеки уплетал то мои блинчики, то моё жаркое и прочие яства. Заезжая в выходные по делам к отцу и присоединяясь к трапезе. Но вся похвала от него доставалась моей маме. Та, к слову, всё это принимала с кокетством, не упоминая обо мне. А я не обращала на это внимания, пусть ест и маму мою хвалит, мне было не жалко. А то заикнись я, что это моя стряпня, потом бы выслушивала, что он бедняга отравился.

— Постараюсь. — вздохнула тяжко, мол да такая я криворукая дура неумёха.

— Вот и постарайся. Я пока за твоими вещами съезжу и скоро вернусь. — Андрей опять обулся и собрался уходить.

— А где моя комната? У меня так много вещей, боюсь, что ты вернёшься только к завтрашнему вечеру. И не смей мои вещи, как попало скидывать, каждую вещичку нужно поместить в чехол, а потом аккуратно уложить в чемодан. — повелевала, словно он мой раб, только рано радовалась, на это у Бычка был ответ.

— Твоя? Какая твоя комната малыш? Ну что ты. Мы же без пяти минут женаты, и спальня у нас с тобой будет одна. — он плавно шагнул в мою сторону и очень медленно, издевательски, поцеловал меня в лоб, а потом шепнул на ухо; — И супружеский долг никто не отменял Рагозина…

Потом выпрямился и с довольным выражением лица, ждал от меня как минимум маленького атомного взрыва. А вот хрен тебе на блюде Корнилов! Утрись!

— Ну да, точно. Так, где спальня-то? Наша. — спросила мило, повторяя про себя я спокойна, я спокойна, я ещё сама к нему вечером пристану с супружеским долгом, чтоб уличить его в его же блефе.

Андрея же перекосило, не готов он был к моей такой реакции. Наверняка ждал от меня истерики, взрыва и чего он там обычно ждёт, цепляя меня, чтоб выказать своё недовольство мной.

— На втором этаже, комната справа. Там большая кровать. Не ошибёшься. — быстро и строго выпалил и вышел из дома хлопнув дверью, чем окончательно выдал своё поражение.

А я что? А я ничего! Раз папа решил, что я выхожу замуж и Бычок не перечит ему, стало быть, я выйду замуж. В принципе, Андрей вариант-то не самый плохой. Жаль только я не помню, как всё было…Но я поднялась в спальню и легла на кровать, пытаясь себе представить, как я забеременела. И было не странно и не противно представлять себя с Андреем, напротив, очень даже приятно, возбуждающе. Странно было то, что я ни разу этого не делала раньше, даже в мыслях не было, даже намёков. Обычно в мыслях я его разве что душила галстуком пару раз, а один раз представила, как въезжаю в бок его новенького танка. От этих мыслей на зарёванном лице само сомой появилась улыбка.

Всё это ерунда, как там говорят? Стерпится — слюбится. Главное, что он не против ребёнка. Кажется, его не устраивает только моя кандидатура в качестве матери малыша. Но раз я смогла убедить своего отца взять меня на работу в фирму, значит, убедить Бычка в том, что я самая лучшая кандидатура на роль матери его ребёнка, не составит труда.

Я ещё немного полежала на кровати, оценивая свою новую спальню. Матрас жестковат, надо бы новый заказать, да и стены серого цвета нагоняли тоску, даже при голубых шторках на окнах. Кажется, мне безработной есть теперь чем заняться.

Сразу и настроение поднялось, а желание поесть заставило спуститься на кухню. Заодно и ужин приготовлю своему Бычку.

Всю дорогу к дому Кирилла Дмитриевича, Андрей то смеялся, то злился, вспоминая, с чего, вообще, всё началось и вот он снова станет отцом. Заколка. Всему причиной стала Женькина заколка. Если бы Вика не стала рыться в бардачке, если бы он не увидел эту заколку, он бы просто увёз её домой и ничего бы не было. Столько этих бы…Никакого ребёнка и скорой свадьбы, но главное ребёнка. О котором и мечтать боялся. Не иначе как привет от Женечки с небес. Радость в вперемежку со страхом танцевали какой-то дикий танец в его душе. Радость оттого что у него будет ребёнок, мысль о том, кто мать этого ребёнка Андрей старался не развивать. Страх оттого что всё может повториться…